Книги, похожие на «Леонид Ветштейн, КЮКЮ»

Андрей Цуприк-Шатохин заявил о себе, как поэт, несколько лет назад, ворвавшись в мир поэзии. Он поразил читателя своей откровенностью. Простые, как жизнь и совсем не простые, тоже, как жизнь, стихи его написаны в порыве любви горячего сердца, дерзости натуры, не желающей скрывать свои чувства. Это и есть - ценность поэтической натуры. Годы творчества делают стихи Андрея сильнее, глубже, краше. Поэт пишет: «... Мои стихи, признаюсь, о любви. Про ненависть писать не буду, не желаю…» Жизнь, любые её темы, тревожащие читателей, имеют место быть в творчестве поэта.

Он был Большим Боссом, а стал преданным щенком, что готов ластиться, даже если Она вдруг решит нарочно наступить ему на хвост. Он был Артемом Владиславовичем Брандтом, а стал, боже мой, стал Темой, Темочкой, пацаном, жадным до Ее любви и внимания. А Она — она всегда была Эмкой, яркой, независимой, громкоголосой, ду-ше-раз-ди-ра-ющей. И ни убавить, ни прибавить.

«Последний акмеист», «последний царскосел», «последний поэт серебряного века» – так именовали критики Дмитрия Иосифовича Кленовского (наст. фам. Крачковский; 1892—1976). Выпустив первую книгу перед самой революцией, Кленовский в советские годы замолчал и вновь начал писать стихи лишь четверть века спустя, уже в эмиграции, где он оказался в 1942 году. Однако в отличие от ранних изящных и утонченных стихов, напоминающих стихи Кузмина, эмигрантские сборники Кленовского представляют собой философскую лирику самой высокой пробы.После смерти Георгия Иванова Кленовский многими признавался первым поэтом эмиграции и одним из лучших поэтов второй половины XX века.В издании объединены все одиннадцать его книг плюс стихи, не вошедшие в сборники. В приложении впервые публикуются две книги, подготовленные Кленовским в начале двадцатых годов, но так и не увидевшие свет: книга стихов «Предгорье» и перевод «Сельских и Божественных игр» Анри де Ренье.