Книги, похожие на «Николай Лесков, Кувырков»

Некоторые древние мыслители считали, что человека можно определить как «животное, умеющее смеяться». И думается, в какой-то степени были правы, ибо не только умение ходить на двух ногах и трудовая деятельность выделили людей из животного мира, помогли выжить и пройти через все мыслимые и немыслимые испытания многотысячелетней истории, но и способность смеяться. Потому-то умевшие рассмешить пользовались популярностью во все века и у всех народов. Короли могли себе позволить держать при дворе шутов, а простой люд собирался на площадях, чтобы посмотреть представления странствующих комедиантов или скоморохов.Интересно, что со временем появился титул короля смеха. Им награждали тех, кто достигал наибольших успехов в этом искусстве.С конца первого десятилетия нашего века в России нигде официально не утвержденный титул короля смеха принадлежал Аркадию Аверченко.

В этот сборник вошли рассказы русских писателей, широко- и малоизвестных, объединенные темой Нового года и Святок. Долгая русская зима с крещенскими морозами, буранами и метелями, грозящими человеку опасностью, долгие темные вечера, наполненные рассказами о былом и святочными небылицами, ярко отразились в русской литературе. Во многих произведениях особенно значительным мотивом является утверждение христианских добродетелей.

«Хорошо вам, моя любезная пишущая, отчасти читающая и отчасти думающая братия! хорошо вам на высоких чердаках ваших, в тесных кабинетах, между покорными книгами и молчаливой бумагой! Из слухового окошка, а иногда, извините, и из передней вы смотрите в гостиную; из нее доходит до вас невнятный говор, шарканье, фраки, лорнеты, поклоны, люстры – и только; за что ж вы так сердитесь на гостиные? смешно слушать!..»

«С минуты на минуту должны были начаться скачки. И наездники, и публика с нетерпением ждали сигнала. За барьером теснилась плотная толпа народа, а на трибунах были заняты все места до последнего. Оживленная, сверкающая красками картина, которую можно видеть на всяком европейском ипподроме, здесь, под чужим небом, в совсем другом мире, являлась в такой оригинальной раме, что много раз виданное, знакомое зрелище казалось совершенно новым и особенно интересным…»