Книги, похожие на «Лисс Захаров, Кодировщик»

Задумывался кто-нибудь о том, как наши поступки и слова могут повлиять на жизнь другого человека? Думаю, мало кто. А что, если посмотреть на поведение других людей со стороны того, в чью сторону направлены слова или действия. В оформлении обложки использовано изображение «Преступление» автора ionasnicolae. Содержит нецензурную брань. Книга содержит нецензурную брань.

Все эти 4 повести прежде всего связывает вечная тема любви, только не во всех любовь — привычного вида, но все равно она любовь. Лабиринты — особая повесть, она похожа на фантастику, хотя я бы ее так не назвал.

Леонид Никитинский полагает, что журналистика и литература очень разные профессии, а «писатель» – тот, кто может заработать этим на жизнь. На самом деле и в жизни, и в книгах (а в издательстве «Время» ранее вышла его книга «Белая карета») он перемешивает журналистику и литературу в разных пропорциях. Рассказ «Карантин», как пишет автор, «полностью выдуман». Но о жизни и нравах Конституционного суда он расскажет не меньше, чем качественный газетный репортаж. А вообще-то и больше. Опубликованный «Новой газетой», он сразу же вызвал одобрение одних и возмущение других. Только вот в «неправде жизни» автора никто не обвинил. Повесть «Алиби» – гротеск, фантасмагория. Но мы что, не читали в Сети про членов местных избиркомов, вылезающих из участков по пожарной лестнице с пачкой фальшивых бюллетеней в зубах? Пожалуй, в «Зале ожидания» писателя Никитинского больше, чем журналиста. Это тот случай, о котором он сам пишет так: герои родились в голове у автора, «а дальше они все бегают уже сами по себе, и надо за ними только внимательно следить». За героями Леонида Никитинского следить увлекательно и тревожно – очень уж они непредсказуемые. Зато книги про них получаются «умные, человечные и нежные» – определение Людмилы Улицкой.

Оказалось, самое худшее, пакет лежал на столе — как здесь говорили: — В кабине пилотов, которую я — кстати — не всегда мог даже найти, если пытался сделать это с налету, а не с чувством, толком и расстановкой, в течение нескольких не лет, конечно, но дней и недель — уже бывало. И. — Оказалось, не самое худшее: — Опять возглавил армию в походе на Прохоровку, чтобы напомнить Гудериану, где, собственно: — Он учился? — И если свой — погоняй — не стой. — Всё: — Нич-чего не понял! Позвал ординарца.