Книги, похожие на «Лев Рубинштейн, Кладбище с вайфаем»

Автор книги – учёный, педагог, писатель, человек, у которого душа болит о России, о её духовном состоянии. Новая книга В. Миловатского отражает некоторые стороны этой духовной реальности.«Экология слова» звучит набатом в защиту Русского слова, ведь язык – это стержень самостояния нации.В части «Третья столица» отображена метафизическая природа наших двух столиц, показано их нерасторжимое родство.Авторские сказки привлекательны загадочностью и философичностью. Они не оставят равнодушными ни детей, ни взрослых.Всё, представленное здесь автором, объединяет одно – дума о России.Книга отличается поэтичностью слога и представляет интерес для всех неравнодушных читателей.

В новой книге Бориса Горзева два романа – поменьше и побольше. В том, что поменьше (здесь первом), действие происходит во второй половине XX столетия на фоне реальных исторических событий, но речь там о любви. И в другом романе, уже сугубо современном, речь о любви тоже. Но если в первом романе – драматический психологизм, то второй роман плюс к тому насыщен элементами триллера и детектива; там не без неожиданностей и совершенно непредсказуемых поворотов. Но все это – интеллектуальная литература, поэтому при всем контрасте оба романа вполне уживаются под одной обложкой.

Роман «Обида» – заключительная книга трилогии «Национальная идея», начатой «Странником» и продолженной «Злобой дня». Герои «Обиды», как действующие в ней (Бурский, Ростиславлев, Мамин, Камышина, супруги Ганины), так и лишь упомянутые (Денис Мостов, Ромин, Конти), фигурируют в первых романах трилогии.Леонид Зорин (1924 – 2020) – известнейший драматург и прозаик, автор пьес «Варшавская мелодия», «Покровские ворота», «Царская охота», а также многих других сочинений.

Анна Мазурова – москвичка, с 1991 года проживающая в США; переводчик-синхронист. Соответственно и роман являет собой историю толмача, сюжетом и формой уже выделившуюся в последние годы в отдельный жанр. Однако в романе речь идёт не об узкопрофессиональной деятельности и даже не о попытке наладить жизнь как переливание меж сообщающимися сосудами двух разных культур. Перевод с языка на язык оказывается в нём метафорой социальной и творческой реализации: как «перевести» себя на общедоступный язык общества, как вообще «перевести» нематериальный замысел в план реального, и как человеку – любому, не обязательно переводчику, – усиливающему и транслирующему общие мнения через микрофон своей частной и профессиональной жизни, сделаться хотя бы ответственным микрофоном.