Книги, похожие на «Николай Врангель, Художественная жизнь Петербурга («Аполлон», № 7, 1910)»

В 1910–1920-е гг. в Париже возникло течение в изобразительном искусстве, получившее название l’École de Paris (Парижская школа). А. Модильяни, П. Пикассо, Ж. Паскен, И. Фужита, Ф. Леже, которые входили в этот интернациональный круг художников, получили всемирную известность. Среди них были и наши соотечественники. Сегодня произведения Марка Шагала, Хаима Сутина продаются на аукционах по рекордным ценам. Не забыты и другие художники из Беларуси: Лев Бакст, Яков Балглей, Евгений Зак, Михаил Кикоин, Пинхус Кремень, Израиль Левин, Осип Любич, Оскар Мещанинов, Яков Милкин, Надежда Ходасевич-Леже, Сэм Царфин. Их работы хранятся в известных музеях, экспонируются на престижных выставках. И хотя все они родились на территории Беларуси, к сожалению, их имена на родине пока мало известны.При описании реалий той эпохи автор использовал хронологический принцип. На основе исследований и публикаций, а также парижских впечатлений он повествует о дорогах, приведших будущих всемирно известных мастеров из белорусских городов и местечек в парижский «Улей» – легендарную коммуну художников-новаторов. Их творческие эксперименты, как и сама их жизнь, были порой шокирующими. Но тем самым они спасали искусство от рутинного академизма, от пошлости и слащавости.2-е издание переработанное и дополненное.

«Живопись имеет дело только с комбинациями зрительных впечатлений.Точное выяснение этого положения очень важно.Это отделяет мышление художника-живописца от обычных приемов мышления остальных людей…»

«Некоторые уважительные причины помешали своевременному появлению на столбцах «Новостей» отчета о выставке работ учеников Академии художеств. Выставка разбирается и скоро будет закрыта; казалось бы, уже поздно говорить о ней с читателями, но она наводит на такие печальные и серьезные размышления о судьбах русского искусства, что было бы непростительно обойти ее молчанием…»

«На этих страницах я пересказываю свои мысли о искусстве. Что такое искусство, откуда оно или в чем его цель, – эти вопросы близки мне давно, с раннего детства; в своих раздумьях вновь и вновь возвращался я к ним, ибо годы жил только искусством и для искусства. Много общих настроений, много взглядов на мир и на жизнь сменилось в душе моей; быстро становились для меня прошлым, и осужденным прошлым, сборники моих стихов. Но думаю, что мне не придется отказываться от тех суждений, которые я изложу здесь. Все это уже решено для меня…»