Книги, похожие на «Народное творчество, Хуан-Аррада»

Sarja „Lumivalgukeste lugusid kogu maailmast“ 1. e-raamat„Imekaunis Gunda“ on üks varasemaid, kui mitte kõige vanem Lumivalgukeste lugu maailmas. Abhaasi nardi-vendade ainsa õe nimi on Imekaunis Gunda, mis tähendab abhaasi keeles ilusat tugevat valget hobust. Lisaks süžeele seob muinasjutu Lumivalgukeste lugudega värvisümboolika abil ka nime Gunda lisatähendus valge. Kaunitari vennanaised vihkasid Gundat tema ilu ja üldise austuse pärast. Nad sokutasid toidu sisse sõrmuse, mille Gunda alla neelas. Sõrmus jäi kurku kinni ja Gunda jäi hingetuks. Aga nagu ikka tuleb lõpuks sõrmus kurgust välja ning kangelanna ärkab jälle ellu. Hea võidab kurja ning armukadedad ja õelad vennanaised aetakse kodust minema.

«В те далекие дни, когда все существа только что начали жить на земле, моя любимая, леопард поселился в пустынном месте, которое называлось Высокий Фельдт. Заметь: это не был Низкий Фельдт, или Лесистый Фельдт, или Горный Фельдт; нет, леопард жил в совершенно голой, унылой, знойной, залитой сияющими лучами солнца пустыне, называвшейся Высоким Фельдтом. Местность эту покрывал песок, скалы одного цвета с песком и редкие кусты желтоватой травы…»

«– Что же, Лис никогда-никогда не поймал Кролика? А, дядюшка Римус? – спросил Джоэль на другой вечер.– Было и так, дружок, – чуть-чуть не поймал. Помнишь, как Братец Кролик надул его с укропом?..»

Душераздирающая история мнимо умершей жены, жестокосердного мужа и пылкого любовника дополняется неким скоморохом… Скоморох, отказавшись от спасения души своей, гибнущей, как ему кажется, в неправедном ремесле, отдаёт ниспосланные ему деньги, способные стать для него воротами в праведную жизнь, на выкуп из рабства несчастной Магны, помогая ей воссоединиться с семьёю.Сама легенда в устах скомороха становиться рассказом о его собственном нечестивом и грешном падении, рассказом о заглублении своей души. Да и вся эта история уходит на второй план, на первый же выдвигаются горделивый самовольный столпник Ермий, в гордыне думающий на столпе о тщете своих усилий и беззаботный скоморох из Дамаска, явленный столпнику, как пример благости, записанный в книгу живых.Если Ермий скорбит о судьбах ближних, боготворя себя самого, по словам Лескова, «унижал и план и цель творения и себя почитал совершеннейшим», то Памфалон, непрестанно корящий себя за беспутсво и грех, настолько любит других, что избивается за это медными прутьями. Памфалон становится тем, кто может, махнув шутовскою епанчей, уничтожить «предел» Ермия – напачканное во весь небосклон большими еврейскими литерами, словно углём и сажей… слово: «самомнение».