Книги, похожие на «Александр Дюма, Кавалер Красного замка»

«Воскресение» – шедевр позднего творчества Льва Толстого.История уставшего от светской жизни и развлечений аристократа, переживающего внезапное духовное прозрение при трагической встрече с циничной «жрицей любви», которую он сам некогда толкнул на этот печальный путь.История болезненной, мучительной переоценки ценностей и долгого трудного очищения…

В камере смертников ждет своего последнего дня человек, который прекрасно знает: больше надеяться ему не на что. Но пока что он еще живет. Мыслит. Чувствует. Вспоминает…Виктор Гюго, активный противник смертной казни, пошел, ради высших целей, на литературную мистификацию – в 1829 году он опубликовал небольшую повесть «Последний день приговоренного к смерти» анонимно, под видом подлинного дневника осужденного к высшей мере наказания. Последовал сенсационный успех, а вслед за ним – стоило открыться имени автора – столь же небывалая травля Гюго в прессе…Однако имена хулителей давно забыты, а повесть по-прежнему остается одним из самых сильных произведений в защиту неотъемлемого права человека (пусть даже преступника) на жизнь. В сборник также входит пьеса «Рюи Блаз», относящаяся к «романтическому» периоду творчества Гюго.

В историческом романе «Варшава в 1794 году» автор обращается к эпохе восстания Костюшки. Главный герой романа, капитан Сируц, он же рассказчик и участник восстания, день за днём описывает события 1794 года, такими, какими они были в Варшаве. Также немалое место занимает любовь.Роман «Елита» является 13 романом из исторической серии Крашевского «История Польши». Он рассказывает о последних годах правления Владислава Локотка, о предательстве Наленчей и битве с крестоносцами при Пловцах.

«Вначале осени я ехал к кузине Ольге в Р** через Москву и занял место в простом вагоне 2-го класса. Спальных я не люблю за их духоту и за то, что в них тесно от слишком большого числа удобств, ни одно из которых не отличается чистотой и ни за одно из которых нельзя поручиться, что оно вдруг не будет обращено в постель. К тому же, я сплю недурно и сидя; но я не терплю тесноты, а на этот раз, как нарочно, весь 2-й класс был битком набит…»