Книги, похожие на «Алесь Адамович, Каратели»

Катынская трагедия, оставаясь болевой точкой российско-польских отношений, до сих пор не расследована должным образом. Изучив документы, связанные с расстрелом польских граждан в лесу под Смоленском, Юрий Мухин убедительно доказывает непричастность Советского Союза к этому военному преступлению и задается вопросами: кому в начале 1990-х гг. понадобилось публичное покаяние российских властей в «содеянном»? Как и кем были сфабрикованы «неопровержимые доказательства» вины сталинских спецслужб? И кто на самом деле должен держать ответ пред польскими и российскими гражданами?Эмоционально острые оценки как деятельности бригады Геббельса, так и исторической достоверности «пакета номер один», переданного в 1992 году главой российского Архивного комитета Леху Валенсе, продиктованы гражданской позицией автора: «Неприлично быть беспристрастным по отношению к врагам своей Родины, а они враги, и я им не „беспристрастный исследователь", а враг».

Михаил Александрович Шолохов (1905–1984) – один из наиболее значительных писателей русской советской литературы. Роман «Тихий Дон» принес автору мировую известность и Нобелевскую премию в 1965 году. В настоящую книгу вошли рассказы разных лет о Великой Отечественной войне, которые любимы читателями многих поколений, – «Наука ненависти», «Судьба человека» – и главы из романа «Они сражались за Родину» – по этому роману Сергей Бондарчук в 1975 году снял одноименный художественный фильм, ставший безусловным шедевром на все времена.

"Осеннее солнце было по-летнему жарким, но с океана дул холодный ветер, что нередко случается в нежной Эссауире. Не только что на пляже, но и на эспланаде крепости близ медных пушек мне было в тот день не усидеть. Ветер сдувал белую пену волны, сдувал бумаги моих черновиков, с которыми полвека уже мыкаюсь по свету в надежде переписать свою жизнь наново, сдувал песчинки с камней – что ему стоило, такому ветру, сдуть и драгоценную песчинку моей жизни? В поисках убежища я углубился в петляющие узкие улочки медины, и по какой-то странной причуде памяти лабиринт этих улочек накладывался на лабиринт дорог моей прожитой жизни, вызывая в воображении за каждым новым перекрестком, поворотом и городским пейзажем какую-нибудь сцену ушедшего, забытое, казалось, ощущение или просто забытое имя…"