Книги, похожие на «Иван Иванович Панаев, Камелии»

В 1575 году в Венеции начинается эпидемия чумы. Тициан, заразившись от своего сына, умирает 27 августа 1576 года. Его нашли на полу мертвым с кистью в руке. Но, наша повесть не о художнике Тициане, а о художнике Пиппо – родном сыне Тициана, точнее о его любви….О любви, которая перевернула всю его жизнь…

Книга Надежды Александровны Тэффи (1872-1952) дает читателю возможность более полно познакомиться с ранним творчеством писательницы, которую по праву называли «изящнейшей жемчужиной русского культурного юмора».

По долгу службы молодой барин, Иван Тимофеевич, приезжает в глухую деревню на окраине Полесья. Там он влюбляется в Олесю – внучку ведьмы. Казалось бы, им не суждено быть вместе, общество не примет их, ведь по поверьям девушка-колдунья принадлежит дьяволу. Однако не всегда то, что представляется нам злом, является таковым и наоборот; и тот, кто считает недобрым другого, сам может скрывать свою безжалостность.Издание дополняют словарные и реальные комментарии, а также предисловие, в котором рассматривается историко-географический контекст повести. Каждую страницу книги сопровождают иммерсивные цветные иллюстрации.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Тонкое владение богатой палитрой психологического анализа, умение точно воссоздавать бытовые детали и выстраивать увлекательный сюжет способствовало тому, что за Александром Куприным рано укрепилась слава «русского Мопассана». Покинув Россию вскоре после Октябрьской революции, писатель не растратил богатый талант, бурно расцветший на заре XX века. В эту книгу наряду с хрестоматийными вещами («Олеся», «Гамбринус») вошли сравнительно мало известные произведения Куприна: исторический роман «Юнкера»; «Лазурные берега» – воспоминания о годах, проведенных во французской эмиграции, и др.

«Желтовато-красное, теплое солнце уходило. Его свет ложился теперь только на верхушки зданий, окружающих уютную, тесную площадь св. Марка в Венеции. Внизу была уже свежая тень, только в правом углу, у собора, через прилегающую к этой стороне Пьяцетту, врывался низкий сноп лучей. Камни Пьяцетты были облиты этими лучами, и дальше, за нею, горела воздушная вода Большого Канала. Мартовским предзакатным холодком веяло от бледноватых небес. Они были очень чисты, только на востоке, розовой облачной тенью, полуневидный, гнулся серп молодого месяца…»