Книги, похожие на «Елизавета Водовозова, История моего пуделя»

Если ты маленький любопытный щенок, то тебе в наставники обязательно нужен мудрый чёрный кот. И пусть он тщетно надеется научить тебя мурлыкать и спать свернувшись клубком, ты всё равно научишься у него самому главному: дружбе, честности и доброте.

Впервые напечатано в нижегородской газете «Волгарь», 1893, номер 303, 23 декабря; номер 307, 29 декабря; номер 309, 31 декабря. Четвёртый рассказ из серии «Маленькие истории».Рассказ в собрания сочинений не включался.Печатается по тексту газеты «Волгарь».

В новогоднюю ночь должны происходить чудеса. Иногда они неожиданно случаются. Благодаря волшебству две сестренки-близнецы Алиса и Василиса и их брат Федя начинают понимать язык животных. Оказывается, это происходит весьма вовремя, так как их слепая собака Клава потерялась на улице в мороз. Им нужно отыскать свою собачку, вернуть ее в теплый дом и успеть это сделать до 12 часов. Ведь в полночь действие волшебной новогодней гирлянды закончится, и они не смогут слышать и понимать друг друга. Две девочки, один мальчик, две морские свинки и две собаки спешат на выручку своей подруге.

«Становой пристав Фунтиков, совсем молодой человек, с прыщавым лбом и едва заметными русыми усиками, ходит по своему кабинету и хандрит. Его руки беспомощно болтаются около бедер; выражение лица пристава такое, точно он выпил рюмку полыновой и до сих пор ничем не закусил. Лампа горит тускло. Около стола на полу лежит легавая собака; она спит, похрапывает и порою колотит по полу хвостом. Фунтиков ходит по комнате; иногда он останавливается около окошка и глядит в сад. Но в саду тоже безнадежно грустно и тоскливо. Ветер шумит между деревьями, стонет, точно у него простужены все кости, и хнычет. Деревья машут ветками, как руками; они как будто толкают друг друга, чтобы согреться и развлечься хоть чем-нибудь, как извозчики за обозом…»

«Как глубоко я завидую людям, которые имеют право, с светлою радостью на измятых жизнью лицах, говорить про свое детство как про время золотое, незабвенное. Сурово понуривши буйную голову, я исподлобья смотрю на этих людей и с злостью, рвущей сердце мое, слушаю тот добрый и веселый смех, с которым обыкновенно они припоминают и рассказывают про свои нетвердые, детские шаги, про помощь, с которою наперерыв спешили к ним окружавшие их родственные, беспредельно и бескорыстно любившие лица…»