Книги, похожие на «Николай Карамзин, Историческия воспоминания и замечания на пути к Троице»

«Буря, гремящая надъ нашимъ отечествомъ, поставила на очередь политическаго выполненія одну изъ величайшихъ соціальныхъ реформъ, – если не самую великую, – какими свидѣтельствуется государственная возможность и готовность „отречься отъ стараго міра“, оторватъся отъ. одряхлѣвшихъ устоевъ буржуазно-полицейскаго уклада для перемѣщенія на новые устои строя соціалистическаго. Русская революція четвертаго сословія рѣшительно выдвинула впередъ вопросъ о, такъ сказать, пятомъ сословіи, присущемъ неизмѣнно всѣмъ странамъ и государствамъ, каждому граду и каждой веси, – вопросъ о женщинѣ, женскій вопросъ…»

«Въ то время, какъ мы, передовые россіяне ХХ-го вѣка, жуемъ и пережевываемъ вопросъ о женскомъ политическомъ равноправіи, съ тѣмъ, чтобы, въ конечномъ результатѣ жеванія, выплюнуть постыдное «нѣтъ», – нравы милаго отечества нашего весьма замѣтно и увѣренно пятятся къ вѣку Х-му: къ древлянской патріархальности, которая умыкала женъ y воды, жила обычаемъ звѣринымъ и срамословила предъ матерями и снохами своими. Тонъ этому восхитительному попятному движенію общественнаго темперамента дали, конечно, безстыдства разнузданныхъ хулигановъ, на службѣ y погромной политики, воинствующей подъ знаменемъ «Все позволено». Пресловутое паломничество черной сотни за оптовою индульгенціей отъ іерусалимскаго патріарха сѣло на мель. Но оно, собственно говоря, и не нужно было, – лишняя роскошь…»

«Два раза засыхали чернила на моемъ перѣ, дорогой Яковъ Григорьевичъ, пока я началъ эти строки. Хочется сказать много и – не знаешь, съ чего начать. И все они, все наши и verdammte, и allerliebste Fragen, вопросы нашей русской школы, о которыхъ мы такъ много толковали, спорили, въ сферѣ которыхъ строилось столько плановъ…»

«Безъ сомнѣнія, пріятно будетъ каждому видѣть картину Китайской столицы, столь извѣстной по слухамъ и описаніямъ путешественниковъ. Сія мысль, во все время моего пребыванія въ Пекинѣ, дѣлала меня внимательнымъ ко всѣмъ, особенно достопримѣчательнымъ предметамъ сей столицы. Таже мысль была для меня побужденіемъ составить планъ, и присовокупить къ нему описаніе онаго. Смѣю увѣрить читателя, что планъ сей не изъ числа тѣхъ, каковыхъ довольно въ Пекинскихъ лавкахъ; но есть снимокъ новый, составленный въ 1817 году, и отдѣланный со всевозможною тщательностію. Занимавшійся снятіемъ мѣстоположенія цѣлый годъ употребилъ на то, чтобы доставитъ сему плану совершенную полноту и точность. Надлежало исходить до единой улицы и переулка, дабы по самоличному обозрѣнію положить все на бумагу въ дробныхъ частяхъ, и составить потомъ цѣлое…»