Книги, похожие на «Алексей Скульский, Интеллигентные люди. Сборник рассказов»

«Хорошо там, где нас нет», — говорила ему его любимая тетя из города — и была права. Как только Петр приехал в Германию, поговорка тут же вступила в силу.

Главными героями книги являются несколько поколений одной петербургской, интеллигентной еврейской семьи. Повествование начинается с описания одного из тяжелейших дней блокады, когда героине Фирочке исполняется 30 лет. Однако в поле зрения читателя попадают и светлые моменты жизни этой некогда большой и дружной семьи – о них вспоминает угасающая от голода и болезней мать, о них напоминает и представленная на первой странице обложки подлинная  фотография семьи. Тогда, в 1912 году, все они, включая  годовалую Фирочку, были счастливы и благополучны. Умирает мать и, после похорон, две сестры, Фирочка и Катюша,  вместе с маленьким Илюшей, уезжают в эвакуацию в Омск, к старшей сестре, Риточке, и ее детям. Фирочкин муж Саня остается в блокадном Ленинграде, чтобы продолжить работу на военном заводе и выполнять заказы фронта.Так начинается эта семейная сага, которая охватывает примерно сто лет жизни этих людей. Здесь описываются и судьбы их детей: Илюши и Наташи, которым уже при Хрущеве и Брежневе пришлось набивать себе шишки. А также и после них, до начала 90-х годов, до самого отъезда в Израиль.

Безусловно, в этой книге больше смеха, чем грусти. В ней частичка моей жизни, жизни моих друзей и города, который остался только в воспоминаниях. Когда идешь по знакомым с детства улицам, невольно начинаешь воскрешать в памяти те или иные моменты, связанные с твоим прошлым. И ты попадаешь в невидимое облако ностальгии – чувства, которое многие считают грустным. Ничего подобного! Ностальгия дарит нам те самые контрасты, делающие воспоминания и яркими, и грустными, и дорогими сердцу. Здесь и про журналистов, и про асов контрабанды, и про любовь, без которой неспособна жить ни одна книга. А главное, что все эти истории реальны. Впрочем, прочтете и сами в этом убедитесь.

«С одной стороны толстой узловатой веревки – крюк в потолке, причудливо загнутый и с проседью от белил; с другой – я, худой, с черными вьющимися волосами, с карими глазами, с большим, можно сказать, видным носом. Во всяком случае, так его всегда называла мама. На моей тонкой шее вальяжно лежит петля. Я бы даже сказал – элегантно. Она будто живая: как дремлющая змея, которая вот-вот захлестнет шею в последнем своем, подлом объятии… Такие петли часто показывают в старом американском кино.Я раскачиваюсь на табурете и с ужасом думаю, что ножки этой древней развалины расшатались так, что могут разъехаться раньше, чем я сам оттолкнусь от нее в вечность. В голове мелькает, что надо бы снять петлю и заменить табурет более надежным стулом, но потом решаю, что лучше просто не двигаться и думать о своем, то есть о предстоящем толчке или…прыжке. И я начинаю думать…»

Ленинград. 70-е годы. Юная провинциалка Лидия приезжает покорять северную столицу. Упорно борясь за место под солнцем, она не всегда разборчива в средствах.