Книги, похожие на «Александр Долинин, «Гибель Запада» и другие мемы. Из истории расхожих идей и словесных формул»

В 1978 г. в свет вышла книга американского исследователя палестинского происхождения Эдварда Саида «Ориентализм», главный тезис который заключается в том, что академическая ориенталистика, помимо своей научной функции, долго обслуживала интересы империализма, подводя солидную теоретическую базу под оправдание экспансионистской политики, проводимой западными сверхдержавами на Ближнем Востоке и в Азиатско-Тихоокеанском регионе и внушая неискушенному обывателю страх перед «чужими», которые обязательно должны оказаться агрессивными врагами раз и навсегда установленного миропорядка. Выход настоящего сборника свидетельствует о том, что изучение последствий ориентализма продолжается не только в странах третьего мира и бывших колониальных метрополиях, но и в России. Объектом исследования большинства авторов сборника служат мусульмане – население регионов, традиционно исповедующих ислам, и мигранты, а также изучавшие их востоковеды эпохи колониальных империй и последовавшего за ней в России советского периода.Для широкого круга читателей.

Новая книга немецкого историка и теоретика культурной памяти Алейды Ассман полемизирует с все более усиливающейся в последние годы тенденцией, ставящей под сомнение ценность той мемориальной культуры, которая начиная с 1970–1980-х годов стала доминирующим способом работы с прошлым. Поводом для этого усиливающегося «недовольства» стало превращение травматического прошлого в предмет политического и экономического торга. «Индустрия Холокоста», ожесточенная конкуренция за статус жертвы, болезненная привязанность к чувству вины – наиболее заметные проявления того, как работают современные формы культурной памяти. Частично признавая обоснованность позиции своих оппонентов, Алейда Ассман пытается выстроить такую мемориальную перспективу, в которой ответственность за совершенные преступления, этическая готовность разделить чувство вины и правовые рамки, позволяющие услышать голоса жертв, превращали бы работу с прошлым в один из важных факторов сознательного движения к будущему.