Книги, похожие на «Таня Сербиянова, Гардемаринки»

Книга пронизана многогранностью чувств и миросозерцания поэта. В стихах Евгения Куманяева нашли отражение лирика и особое публицистическое видение окружающей действительности.Сборник преисполнен жизнеутверждающим началом и истинной любовью к добрым друзьям и Родине – в больших масштабах и самых камерных проявлениях.Зависти, лжи, ненависти противопоставляются надежда, дружба и честь, которые становятся настоящим счастьем.Сами названия вошедших в отдельные разделы стихов проникнуты той трепетностью, которая может быть только следствием настоящего душевного тепла и искренности автора.Малые реки, питающие мировые океаны: Осетр, Коломенка, Северка, Вобля, Репинка, Шолоховка – сколько песенного звучания в этих именах. Той же музыкальностью наполнены стихи о войне, братьях меньших, охоте и рыбалке, временах года. Вполне закономерно, что многие стихи автора стали песнями. Нежная лиричность и вдохновенность сквозят в строках о Коломне (Моя Ока через Коломну протекает…) – ее Кремле, колоколах, кузнице на улице Посадской, мотофристайле, клубе, где воспитывают мальчишек, аэроклубе Коробчеево, поисково-спасательном отряде – студентах, мастерах, спасателях, волонтерах, воздухоплавателях – замечательных людях и друзьях, которые живут в этом особенном городе.«…Мне повезло, я счастье здесь нашёл».

Автора этой книги, храбро воевавшего в Афганистане, два раза представляли к званию Героя Советского Союза. Но он его так и не получил. Наверное, потому, как он сам потом шутливо объяснял, что вместо положенных сапог надевал на боевые операции в горах более удобные кроссовки и плохо проводил политзанятия с солдатами. Однако боевые награды у него есть: два ордена Красной Звезды, медали. «Ярко-красный чемодан, чавкнув, припечатался к бетонке Кабульского аэродрома, – пишет Николай Прокудин. – Это был крепкий немецкий чемодан, огромных, прямо гигантских размеров, который называют „мечта оккупанта“. В нем уместились бушлат, шинель повседневная, шинель парадная, китель повседневный и парадный, хромовые сапоги и еще много всякой ерунды. Я глубоко вдохнул раскаленный июльский воздух Кабула… Когда пьянство и дурь гарнизона окончательно осточертели, все-таки добился перевода за границу. Моей „заграницей“ стал уже много лет воюющий Афганистан. Что там на самом деле происходит, ни я, ни мои сослуживцы толком не знали». Вернувшись с войны, Прокудин стал писать. Зачем? «Душа болит за тех, кто погиб на афганской войне», – говорит писатель.