Книги, похожие на «Николай Полевой, Эмма»

Начав свою литературную деятельность как писатель «натуральной школы», Тургенев и в повести «Затишье» продолжал борьбу с ложным романтизмом, воспитывая у читателей способность видеть истинно прекрасное в реальной действительности, окружающей их. Именно поэтому повесть Тургенева вызвала сопротивление у поклонников и поклонниц «возвышенной» литературы. Многоплановая композиция повести, позволившая проследить судьбы героев из разных слоев русского общества, переплетение лирико-психологической и иронической манеры повествования – всё это создавало художественные предпосылки для появления тургеневских романов.

Кнут Гамсун – признанный классик норвежской литературы, лауреат Нобелевской премии 1920 года. Мировую известность Гамсуну принес роман «Голод» (1890), поразивший читателей новаторским стилем и смелостью изложения. Роман «Мистерии» был создан после «Голода» и, по задумке писателя, должен был совершить переворот в норвежской литературе. Сюжет его весьма характерен для прозы Гамсуна: в небольшой городок со старинным мещанским укладом прибывает необыкновенный молодой человек, чье отношение к жизни и любви весьма далеко от общепринятой морали…«Мистерии» имели колоссальный успех и оказали влияние на многих писателей ХХ века, в числе которых был Генри Миллер, написавший: «На свете мало книг, к которым я могу постоянно возвращаться, и одна из них – гамсуновские „Мистерии“…» На русский язык роман был переведен Лилианной Лунгиной.

«… После ужина Ежов, Гришуткин и товарищ прокурора сели играть в винт с болваном. Доктор и Надежда Ивановна сели около рояля и разговорились.– Вы на вскрытие едете? – начала хорошенькая вдовушка. – Вскрывать мертвеца? Ах! Какую надо иметь силу воли, какой железный характер, чтобы не морщась, не мигнув глазом, заносить нож и вонзать его по рукоятку в тело бездыханного человека. Я, знаете ли, благоговею перед докторами. Это особенные люди, святые люди. Доктор, отчего вы так печальны? – спросила она…»

«…Часу во втором ночи он вернулся в свой кабинет. Он выслал слугу, зажегшего свечки, и, бросившись в кресло около камина, закрыл лицо обеими руками.Никогда еще он не чувствовал такой усталости – телесной и душевной. Целый вечер он провел с приятными дамами, с образованными мужчинами; некоторые из дам были красивы, почти все мужчины отличались умом и талантами – сам он беседовал весьма успешно и даже блистательно… и, со всем тем, никогда еще то «taedium vitae», о котором говорили уже римляне, то «отвращение к жизни» – с такой неотразимой силой не овладевало им, не душило его. Будь он несколько помоложе – он заплакал бы от тоски, от скуки, от раздражения: горечь едкая и жгучая, как горечь полыни, наполняла всю его душу. Что-то неотвязчиво-постылое, противно-тяжкое со всех сторон обступило его, как осенняя, темная ночь; и он не знал, как отделаться от этой темноты, от этой горечи. На сон нечего было рассчитывать: он знал, что он не заснет…»