Книги, похожие на «Василий Осипович Ключевский, Екатерина II»

Павлу Первому катастрофически не повезло в жизни. Он опоздал сесть на трон, куда не допускала его родная мать Екатерина Вторая. А заняв престол после ее смерти, Павел и не представлял, что станет первым императором России, которого убьют собственные гвардейцы.Да, Павла не любили в русское офицерство в целом и гвардия в частности.Но вины Павла в этом не было, была его беда. Он был все детство отчаянно нелюбим матерью Екатериной Второй и слишком поздно взошел на трон. Ему хотелось быстрых и нужных, кстати, России реформ. Но в России реформы не любят в принципе. И за каждым распоряжением Павла (иногда и вправду были невероятные, типа высылки всех извозчиков из Петербурга за то, что у одного полиция нашла пистолет!) потянулся хвост сумасбродства.Если говорить коротко, то заговорщики, убившие императора, именно этим и оправдывались: сумасброден, все в империи зашаталось, в армии закрутил гайки…Но если говорить еще короче, Павла подвело его резкое сближение с континентальной Европой Францией и ненависть к Англии. Павел, например, приглашал Папу римского перебраться в Петербург. Так что за ударом в висок зубовской золотой табакеркой стояло английское золото.Знал ли сын Павла Александр о заговоре? За это говорит то, что вступая на трон он сказал: «При мне все будет, как при бабушке…» И екатерининская камарилья успокоилась. Но были и еще слова, которые еще сильнее доказывают причастность сына к убийству отца. Вдова Павла и мать Александра дала сыну пощечину. И, помолчав, сказала: «Ступайте царствовать».

В новой книге Николая Коняева речь идет о событиях хотя и необыкновенных, но очень обычных для людей, которые стали их героями.Император Павел I, бескомпромиссный в своей приверженности закону, и «железный» государь Николай I; ученый и инженер Павел Петрович Мельников, певица Анастасия Вяльцева и герой Русско-японской войны Василий Бискупский, поэт Николай Рубцов, композитор Валерий Гаврилин, исторический романист Валентин Пикуль… – об этих талантливых и энергичных русских людях, деяния которых настолько велики, что уже и не ощущаются как деятельность отдельного человека, рассказывает книга. Очень рано, гораздо раньше многих своих сверстников нашли они свой путь и, не сворачивая, пошли по нему еще при жизни достигнув всенародного признания.Они были совершенно разными, но все они были петербуржцами, и судьбы их в чем-то неуловимо схожи.

«Мнения современников об императоре Павле крайне противоположны. Это разноречие касается не только его политической деятельности, но и душевной деятельности и обусловливается личными отношениями Павла к этим лицам и наоборот. В зависимости от этого и душевный облик Павла по одним источникам является одним, а по другим – другим. Разумеется, этому способствовала и душевная неустойчивость Павла, присущая ему с детства и до смерти. Как образец разноречия относительно душевных качеств Павла мы приведем отзывы французского и германского послов по отношению к одному и тому же периоду времени жизни Павла. Французский посол Дюран пишет…»

Александр I (1777–1825 гг.) всю жизнь мучился тем, что на трон его, по сути, возвели через убийcтво отца – Павла I. За свое правление он успел многое – в 1812–1814 годах одержал победу над Наполеоном, считавшимся непобедимым властелином Европы, провел реформы государственного управления, едва не принял конституцию. При нем Россия достигла вершины своего влияния в мире, тогда же взошла звезда Пушкина и многих талантливых военных и государственных деятелей. Но в последние годы царствования он мечтал отречься от трона и закончить жизнь в тишине и смирении. Своей кончиной Александр породил до сих пор не опровергнутую легенду о том, что он не умер, а ушел отшельничать, назвавшись таинственным старцем Федором Кузьмичом…

«В книге, предложенной вниманию читателей, я начинаю мой рассказ об императорах именно с Павла, ибо этот государь начал собою то столетие, которое было последним для романовской династии и которое носило на себе на всех этапах своего бытия печать гибели. Петербургская монархия, такая огромная и сложная, пала десять лет тому назад не случайно, конечно: ее падение было предопределено многообразными условиями; – экономическими, социальными и политическими. Это дело социологов вскрыть бесстрастным анализом те внутренние язвы, какие стали смертельными для империи. Мое задание было иное.Я хотел написать портреты пяти царей, которые игрою исторических сил стояли в центре событий, подготовлявших крушение старого порядка. Иные ревнители этого ветхого порядка воображали, что они защищают царское самодержавие, и противопоставляли эту свою идею эгалитарному народовластию. На самом деле никакого самодержавия в петербургский период русской истории не было. Сами цари были игрушкою в руках правящих классов. И романтикам не следует тешить себя напрасно мечтою о „сыновстве“ народа и о „царе-батюшке“…»