Книги, похожие на «Наталья Веселова, Дом, где я умер»

Стихи Марии Максимовой я услышал впервые в начале 90-ых и до сих пор помню их интонацию, заклинательную, завораживающую, заставляющую остолбенеть и слушать, может быть, даже подпевать, не вдаваясь особенно в смысл песни. Когда человек поет или плачет и мы верим подлинности его чувств, содержание не столь важно. «А пылкие цикады оглашали холмы своим дрожащим, нервным пеньем – как музы, обреченные на плач». «Голос, скулящий в осколках древесных часов». «И заморская речь, как разряд голубой, искрится». «Или охрипший в футляре корчится, мерзнет гобой…». Максимову приятно цитировать, но я делаю это не для того, чтобы подчеркнуть эффектную образность ее стихов, я хочу показать многовариантность расположения плачей и заплачек в пространстве ее поэзии. Свист, щебет, крик, гомон, рыдания и даже вой муз, раздающиеся отовсюду.

Таких медицинских романов вы еще не читали! Настолько правдиво и достоверно, так откровенно писать о «врачебных тайнах» прежде никто не решался. Это вам не милые сказки об «интернах», «докторах зайцевых» и «русских хаусах» – это горькая правда о неприглядной изнанке «самой гуманной профессии», о нынешних больницах, клиниках и НИИ, превратившихся в конвейер смерти.Сам бывший врач, посвященный во все профессиональные секреты и знающий подноготную отечественной медицины не понаслышке, в своем новом романе Андрей Шляхов прорывает корпоративный заговор молчания, позволяя заглянуть за кулисы НИИ кардиологии и кардиохирургии, ничего не скрывая и не приукрашивая… Добро пожаловать в этот черно-белый мир – мир белых халатов и черных дел, сложнейших операций на сердце и тотального бессердечия. Вы надеетесь, что судьба никогда не приведет вас в Институт Смерти? Все на это надеялись…