Книги, похожие на «Валерий Киселев, Добро пожаловать в ад. Репортажи с войны в Чечне»

Учитель истории идет служить в армию, стройбат в Севастополе. Это другая сторона жизни. СССР на грани краха, но тогда об этом никто не догадывался, свирепствует перестройка. И ничего не меняется. Армейский дебилизм без пафоса, люди, судьбы и, конечно, не без любви. Книга содержит нецензурную брань.

Трусость и предательство на войне, из-за которых погибали лучшие бойцы, – это моральное преступление, которое не прощается. Уж сколько лет прошло после Афгана, а бывший солдат все никак не может простить предательство своего сослуживца. Ищет его в мирной жизни, находит и вершит самосуд. Спокойно, как должное, делает то, что не смог сделать тогда, в Афгане. Справедливое возмездие вернулось к предателю из прошлого, настигло, словно давно остывшая пуля или поржавевший осколок гранаты. И все встало на свои места, и вновь воцарилась гармония и справедливость… Война никогда не отпускает тех, кто на ней побывал. Она всегда возвращается, довершая то, что живые или мертвые не успели сделать. И это та суровая правда, которую хочет донести до читателей автор книги, сам прошедший ад войны.

Когда много лет назад единое государство раскололось на две республики — Восточную и Западную, политики приложили к карте линейку и провели черту, обозначив таким образом границу. Но черта эта аккурат прошла через поселок Новый Раскол. Впрочем, местных не смущали ни колючая проволока, разделившая поселок, ни КПП со шлагбаумами, ни расположенные неподалеку погранзаставы. Они продолжали жить так, словно и нет никакой границы. Но лишь до тех пор, пока Восток и Запад не оказались на пороге войны…

«Иногда, в редкие минуты одиночества и покоя, он пытался представить, откуда, из какой глубины возникла его душа. Из какого невнятного мерцающего тумана она вплыла в жизнь. По крохотным пылинкам памяти, по мимолетным корпускулам света он восстанавливал момент своего появления. Цеплялся за младенческие хрупкие образы, вслушивался в слабые отголоски, стремился различить, уловить ту черту, за которой из туманного, неразличимого целого возникло отдельное, ощутимое, чувствующее – он сам. Перебирая воспоминания, удаляясь в прошлое, в юность, в детство, он словно уносился вспять на тончайшем световом луче, врывался в дымное непроглядное облако, из которого вышел. Сверкающая бесконечность чудилась ему за этой мглой и туманом. Туда, в это необъятное сверкание, пройдя сквозь сумрак, вернется его душа…»