Книги, похожие на «Анатолий Брусникин, Девятный Спас»

«Сейчас уже многое утеряно безвозвратно. Это сколько же надо перепахать архивов, чтобы по крупицам сложить судьбу отставного поручика Семена Самойлова?.. Знаю, что жил в Ярославле, знаю, что был безграмотен, знаю, что состоял при охране необходимых вещей – кнутов для сечения, щипцов для вырывания ноздрей и штемпелей для накладывания знаков на лицах. Мало! Мало я знаю об этом человеке, но, в конце-то концов, не ради него и пишу, а ради того времени, в котором проживал сей лыком шитый, безграмотный поручик…»

Это первая часть дилогии о восстании казаков под предводительством Степана Разина. Используя документальные материалы, автор воссоздает картину действий казачьих атаманов Лазарьки и Романа Тимофеевых, Ивана Балаки и других исторических персонажей, рассказывая о начальном победном этапе народного бунта.

Перед вами лучшие романы, знаменитого писателя и историка. Они посвящены ключевым фигурам истории Древней Руси.Время правления Ярослава Мудрого, сына крестителя Руси князя Владимира Святославича, называют «золотым веком» Киевской Руси: При Ярославе Владимировиче была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, началось мощное строительство во всех городах, вошла в историю «Русская Правда», ставшая первым известным сводом законов на Руси.Имя Юрия Долгорукого окутано пеленой тайн и загадок. Его часто считают бессердечным злодеем. Действительно ли он повинен в грехах и преступлениях, которые ему приписывают? Несомненно одно – ни при каких обстоятельствах он не оставляет попыток объединения русских земель. На пути Юрия становятся боярин Кучка и жестокий коварный киевский князь Изяслав… Но они не смогли остановить великого князя. Итог его правления – могучее и процветающее государство, которое оставил после себя Юрий Долгорукий. Нескончаемые войны, интриги заговоры, жестокая борьба за власть, коварство, безумная страсть и, конечно же, настоящая любовь – все это в романе Павла Загребельного.

«…Дорожный тракт был всегда в оживлении, одни в Москву, иные в Питер ехали, – вот они и жили, кормясь с путников. Упаси Бог, не подумайте, что Лукин с Байковым проезжих грабили, – нет, они имели кормление с невообразимой гигантской лужи, которая (со времен царя Алексея Тишайшего) кисла и пузырилась как раз посреди тракта, давно закваканная лягушками. Так что, сами понимаете, все кареты или коляски прочно застревали посреди этой лужи, и, бывало, даже шестерка лошадей часами билась в грязи по самое брюхо, не в силах вытащить карету из ветхозаветной российской слякоти…»