Книги, похожие на «Анатолий Санжаровский, Что посмеешь, то и пожнёшь»

«Растерзанный усталостью, мокрый до нитки, повесив ружье на плечи и положив на него руки, плелся к городу Данила Солодовников. Уйдя еще до рассвета в тайгу, он не сделал ни одного выстрела и даже не видел ни одной птицы, годной в варево. Холодный ветер нанес ворохи серых, в середине чернью клубящихся туч и с раннего утра попеременке хлестал по земле то дождем, то липким снегом».

Я предложила женщине укрыться внутри башни. Мы точно ступили внутрь гигантского часового механизма. Здесь застыли громадные ржавые шестерни, маятники и пружины, приводившие в действие головокружительные аттракционы. Выпотрошенные бархатные кресла, обломки барных стоек из красного дерева. Стены ещё хранили отголоски весёлых ночей, эхо возгласов и кипения шампанского, музыки. В тенётах запутался женский смех… Моя спутница боязливо вздрагивала при хрусте стекла: «О, не стоило нам сюда приходить».

Роман по форме и языку относится к русской реалистической литературе и несёт большой гуманистический заряд человеколюбия и сыновней преданности людям ушедшей эпохи, делавших жизнь, как они умели, – с ошибками, победами и провалами. Но побед было всё-таки большее. Одна из которых освободила мир от ужаса фашизма. Так что и «совки», как любят называть советских людей представители сегодняшних властных структур, молча делали своё дело и за страх, и за совесть.Жанр романа – сага, русские семейные хроники типичных представителей своего народа, с их изъянами и благородством, с верой во всё побеждающее «Авось», и безоглядностью к своей собственной судьбе.Сага начинается с короткого философского раздумья о трагичности всего сущего в этом мире. Всё подвержено неумолимому движению времени: и трава и люди, суть одна и та же. Потом следует само движение по жизни сельского русского парня рождённого в начале века и потому уже обречённого стать его жертвой. Но это не так. Или нет, совсем не так. Жизненные коллизии не сломали весёлый, незадачливый характер человека сумевшего преодолеть этот двадцатый век и придти к своему последнему концу очищенным от всего, что мешало смотреть прямо в глаза смерти. Он с нулевым образованием смог работать начальником отдела культуры в своём районе, военные коллизии происшедшие с ним на передовой линии, много курьёзных, абсурдных в своей сущности случаев выпало на его долю.Одним словом жизнь героя предлагаемой саги переполнена неожиданностями. Автор с сыновней любовью и грустью рассказывает об обычной судьбе среднерусского человека прошлого века. Как сказано в одном стихотворении Владимира Соколова: «Я устал от двадцатого века, от его окровавленных рек. И не надо мне прав человека. Я давно уже не человек».

Нас душило, кромсало и мяло, нас кидало в успех и в кювет, и теперь нас осталось так мало, что, возможно, совсем уже нет. Игорь М. Губерман Часть рассказов ранее была опубликована в сборниках «Дом невезения» и «Калейдоскоп».

Повесть, написанная почти сорок лет спустя. Об утре жизни. О пьянящей красоте молодости. О любви. О выборе. 1982-й. Москва. Двадцатилетний «почти уже» врач, студент-пятикурсник медицинского института, уезжает на летнюю врачебную практику в дальнюю районную больницу, открывая для себя не только ценность и мимолетность человеческой жизни, но – себя самого. «Остался последний вопрос. Кем возвращаюсь я?».От автора романов «Патч. Канун» и «Патч. Инкубус». Первая книга новой тетралогии – «Белладонна».Содержит нецензурную брань.