Книги, похожие на «Анатолий Санжаровский, Что посмеешь, то и пожнёшь»

Человек перед лицом несправедливости – так можно назвать лейтмотив новой книги Николая Свистунова. Большинство её героев – люди, оказавшиеся в местах лишения свободы. Но и на воле человек может быть несвободным…

Вторая книга романа «Наполеонов обоз» – «Белые лошади» – затягивает читателя в воронку любви и предательства, счастья и горя двух главных героев – Аристарха и Надежды. За короткий срок на них обрушивается груз сильнейших потрясений, которые нечасто и не всем выпадают в юности. Сильные, цельные натуры, оба они живут на такой высоте чувств, которая ничего не прощает. Судьба буквально расшвыривает в разные стороны двух влюблённых. Каждый из них теперь идет своим отдельным путем, оставаясь навсегда глубоко одиноким, раненым душевно.По ходу романа продолжает приоткрываться давняя история предка Стаха Бугрова – Аристарха Бугеро, офицера наполеоновской армии, прожившего в России свою трагическую и таинственную жизнь. И парадоксальным образом оказывается, что история эта вовсе не завершилась полтораста лет назад.

«Родители» этой книжки – «Витя Малеев в школе и дома», «Алиса в Зазеркалье», а бабушка – сказка о Семилетке. После того как Орине исполнилось семь, время ускорило свой бег, и девочка из Поселка в течение трех дней стала девушкой и женщиной. Впрочем, все это произошло не дома, а в Потусторонье, которое оказалось отражением прожитой ею жизни. Орина вместе с соседским мальчиком должна выполнить трудные задания, чтобы вернуться домой. Только вот не ошиблась ли она в выборе попутчика…

Маша недавно на паспорт фотографировалась — ужас! Только подтянула подбородок, подняла уголки рта — лоб собрался гармошкой. Разгладила лоб — лицо получилось бульдожье. Распахнула широко глаза — а про подбородок забыла, он обвис, разъехался. Лицо требовалось для замены паспорта. Когда ее спрашивали, сколько ей лет, кто-то чужой отвечал за Машу: «Сорок пять». 45 могло быть какой-нибудь пожилой усатой тетке, а никак не Маше. Она остановилась в районе 24-х. Только об этом не знал никто, кроме Маши.