Книги, похожие на «Аполлон Александрович Григорьев, Человек будущего»

«Кто пишет о своем прошлом на девятом десятке бурно прожитых лет, тому это понятно.Жаркий июльский день. Листок осины не шевельнется. Я сижу с тетрадкой и карандашом на моей любимой скамеечке в самом глухом углу «джунглей», над обрывом извилистого берега Москвы-реки…»

Он был трагическим актёром…

«Здесь всё намек, всё недоговоренность, – писал А. Р. Кугель, – ни одно слово не говорится в прямом и совершенно истинном его значении, но так, что о смысле его другом, не наружном, – надо догадываться. И не только догадываться нужно нам, зрителям, но как будто это же нужно для самих действующих лиц. Что-то еще не оформилось, что-то еще бродит, что-то сознается и еще не сознано». И далее: «Вся прелесть пьесы в осторожности, в смутной догадке, в легком, пугливом и робком прикосновении. Это – элегия, но не потому что повествуется о грустной истории и в грустном тоне, а потому что элегично самое сопоставление проясняющегося сознания Елецкой, которая уже утрачивает права молодости, и племянницы, которая в них вступает»

«Владимир Николаевич Бежецкий проснулся, против своего обыкновения, очень рано и притом в самом мрачном расположении духа. Быстро вскочив с постели, он накинул свой шелковый китайский халат и вышел в кабинет, роскошно отделанный в восточном вкусе.Подошедши к одному из окон, он даже раздвинул тяжелые занавески. Так, показалось ему, мало давали света громадные окна кабинета, выходившие на одну из лучших улиц Петербурга. Раннее серое декабрьское утро на самом деле не приветливо и мрачно смотрелось в комнату и тускло освещало огромный письменный стол, заваленный массою книг, бумаг и тетрадей, большой турецкий диван, покрытый шалями, и всю остальную, манящую к покою, к кайфу обстановку кабинета…»