Книги, похожие на «Вацлав Воровский, Был ли Герцен социалистом?»

«Русское общественное мнение… где оно? В Праге, в Варшаве, в Париже? Да, и в Праге, и в Париже, и во всех городах Европы, где есть сознательная группа русских. Я с этим не спорю, я признаю, что ко всем группам надо относиться внимательно, со всеми считаться…»

«В среднем слое эмиграции много не политиков, не журналистов, а «просто людей»; в газетах они не пишут и возражать или задавать мне вопросы могут только частным образом. Но как раз к этим «просто людям» я всегда и обращаюсь, и было бы несправедливо оставлять их недоумения без ответа. Он и не труден: примитивные до наивности, вопросы эти очень сходствуют, повторяются, сводятся почти к одному и тому же. Но по существу они не лишены значительности…»

«„Старый орел, пророк истины“, как его назвал Максим Горький в телеграмме к правлению социал-демократической партии, сошел в могилу; с ним сошла с исторической сцены целая эпоха германской истории, а также истории всемирного рабочего движения. Последние годы своей жизни А. Бебель был старейшим членом рейхстага, к которому с одним коротким перерывом в несколько месяцев он принадлежал) с самого возникновения Германской Империи, и даже раньше, так как он заседал ужо в учредительном рейхстаге 1867 года, и в рейхстаге Северогерманского союза 1867–1870. Вместе с тем в последние годы своей жизни он был старейшим членом германской социал-демократической партии, старейшей из социал-демократических партий мира, при рождении которой он присутствовал, и в создании которой он принимал самое деятельное участие…»

«Когда ночь опускает свой покров на поле битвы и разделяет борющихся, – наступает момент учета итогов дня, определения потерь и завоеваний. Тогда разбитый противник спешит отступить под прикрытием темноты, а победители, не рискуя преследовать во мраке, предаются торжеству и радости. На поле битвы остаются только трупы и раненые, – и вот среди них начинают появляться темные фигуры мародеров, шарящие по карманам, снимающие кольца с рук, образки с груди. Ибо ночь после битвы принадлежит мародерам…»

«Феодосия при большевиках не напоминала ни один другой русский город.Она была единственным беззащитным и открытым портом на Черном море. Туда спасались со всех его побережий. Каждый день в ее порт врывались транспорты: заржавленные, помятые, заплатанные. По два, по три, по четыре в день. Однажды их пришло 34. Это было в день взятия Одессы…»