Книги, похожие на «Василий Нарежный, Бурсак»

«Мне бы хотелось познакомить теперь читателя со старухой, сгорбленной тяжестью ста пятнадцати лет. Она уже никуда не выезжала, когда мы переселились к бабушке, но я попала случайно в ее дом с одной из моих теток и видела эту живую развалину. Вряд ли читатель представляет себе иначе сказочных колдуний. Бледные ее губы были сжаты; серые глаза, лишенные зрения, но открытые, блуждали без цели; бесчисленные морщины покрывали пожелтевшее лицо, на костлявых пальцах блестели драгоценные перстни, и стриженые седые волосы торчали из-под высокого чепца…»

«…В совете рассуждаемо было о том, какой судьбе подвергнуть мать, жену и дочь побежденного Дария. Голоса собираемы были с младших. Арбас, юный полководец, который гораздо лучше знал хитрости придворные, нежели военные, чаял при сем случае выслужиться пред государем презрительною лестию, оскорбляя человечество. Он почитал за полезнейшее, умертвив на площади пленниц, показать свету, что быть неприятелем Александру есть уже преступление, достойное смертной казни…»

«Почтовая тройка стояла у ворот; чемодан был вынесен; я стал прощаться и думал, поцеловавшись со всеми, сесть на тележку и ехать, но должно было заплатить дань старине. Меня посадили, мать и сестры сели, мальчик, ехавший со мною, был также посажен, даже горничная, вбежавшая сказать, что извозчик торопит, подпала той же участи: „садись“, – сказала ей повелительно матушка; девушка осмотрелась кругом, взглянула на матушку, как будто желая выразить, что ей совестно сидеть с господами, но при новом приказании села на пол, удовлетворяя в одно и то же время и господскому приказу и рабской разборчивости. Несколько минут продолжалось благочестивое молчание, потом все встали и, оборотясь в передний угол, помолились висевшему там распятию…»

Александр Радищев – русский литератор-революционер, по выражению Екатерины II, «бунтовщик хуже Пугачева», – писатель глубокий и смелый. За книгу «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева посадили в Петропавловскую крепость. Суд приговорил его к смертной казни, которую императрица заменила лишением чинов и дворянства и ссылкой в сибирский острог. Эта книга – редчайший по силе просветительский трактат, написанный в виде путевых очерков, где и точные наблюдения путешественника, и вдохновенные лирические отступления увлекают читателя к сопереживанию и соразмышлению: что есть Россия, что для нее благо и что зло.