Книги, похожие на «Анатолий Жариков, Бродящему»

В сборник вошли стихи автора о вечном. Стихи — они как искры восторга, высекаемые сердцем поэта от увиденной его глазами красоты природы, красоты жизни, неповторимой красоты человеческой души. На обложке картина «У Красного Яра». А. Галыга.

Юрьев день – народное название двух церковных православных праздников, дней памяти святого великомученика Георгия Победоносца.В народе говорили: «На Руси два Юрия: один холодный, другой голодный». Первого, голодного – отмечали 23 апреля/6 мая. Он был установлен церковью еще в эпоху раннего христианства в память святого Георгия, которому, по преданию, в этот день отсекли голову.Второго, холодного – праздновали 26 ноября/9 декабря.В этот день в 1051 г. митрополитом Илларионом и великим киевским князем Ярославом Мудрым, получившим при крещении имя Георгий, было совершено таинство освящения храма св. Георгия в Киеве.Юрьев день был связан с правом крестьянина уйти от своего хозяина.Считается также, что на осеннего Юрия у волков свадьба.

В сборнике, кроме поэтических заглядываний в книги русских авторов, помещены: рифмованный перевод «Орфея и Эвридики» великого Р.-М. Рильке, вариации его стихотворений; новые тексты гениального перса О. Хайяма; поэтический взгляд-отношение на «Цветы зла» Шарля Бодлера; а также стихи из стихов по-мужски грустного эстета Поля Верлена, своеобразные вариации стихотворных текстов кобзаря украинской духовности Т.Г. Шевченка и другое.Содержит нецензурную брань.

Дебютная книга стихов Андрея Баумана представляет собой движение к целостной картине европейской истории: от ее греческого истока через христианское обновление мира к катастрофическому опыту последнего столетия, достигшему предельной интенсивности в мировых войнах, концлагерях и новейших конфигурациях террора и ставшему определяющим для русского культурно-исторического космоса. На протяжении всей книги происходит интерпретация осевых векторов европейской поэзии, обретших воплощение у Данте, Гёльдерлина, Рильке, Мандельштама, Целана, Элиота, и ключевых маршрутов западной философской мысли. Но главная новация автора «Тысячелетника» – возрождение языка богословских и литургических текстов как одного из оснований для современной поэтической практики. Неоплатонический словарь, переосмысленный Дионисием Ареопагитом, каппадокийцами и Максимом Исповедником, опыт сирийских гимнографов и рейнских мистиков становятся тканью новой стихотворной речи, которая достигает кульминации в описании крестного пути Христа и Его непосредственного присутствия в современном мире после Катастрофы.