Книги, похожие на «Юлий Исаевич Айхенвальд, Бенедиктов»

«Вот необыкновенное и удовлетворительное явление. Изящное произведение чужеземной поэзии, произведение одного из первоклассных поэтов Польши, напечатано в Москве, где, может быть, не более десяти читателей в состоянии узнать ему цену; оно вышло из типографии и перешло в область книгопродавцев incognito, без почестей журнальных, без тревоги критической, как знаменитый путешественник, скрывающийся в своем достоинстве от дани любопытности и гласных удовольствий суетности. Батюшков, опровергая мнение Даламбера, что поэт на необитаемом острове перестал бы писать стихи, потому что некому читать и хвалить их, а математик все продолжал бы проводить линии и составлять углы, указывает на Кантемира, который в Париже писал свои бессмертные сатиры. «Париж был сей необитаемый остров для Кантемира», – говорит Батюшков. Москва почти тот же необитаемый остров для польского поэта…»

Статьи о Державине, приуроченные к столетнему юбилею со дня рождения поэта, должны были составить часть давно задуманного и неоднократно обещанного Белинским в печати «Критического курса русской поэзии». Вместе с циклом статей «Сочинения Александра Пушкина (1843–1846)» и статьей «Кантемир» они заложили основу научной истории русской литературы.

Статьи о Державине, приуроченные к столетнему юбилею со дня рождения поэта, должны были составить часть давно задуманного и неоднократно обещанного Белинским в печати «Критического курса русской поэзии». Вместе с циклом статей «Сочинения Александра Пушкина (1843–1846)» и статьей «Кантемир» они заложили основу научной истории русской литературы.

Свидетельство Фета о том, что писатели, близкие к «Современнику», увлекались поэзией Тютчева, подтверждается и следующими словами Л. Н. Толстого: «Когда-то Тургенев, Некрасов и компания едва могли уговорить меня прочесть Тютчева. Но зато когда я прочел, то просто обмер от величины его творческого таланта». Тургенев был инициатором издания «Стихотворений Ф. Тютчева» и ранее опубликовал в «Современнике» статью «Несколько слов о стихотворениях Тютчева».

«Я не буду говорить здесь о том, какую потерю понесла русская поэзия и вся литература в лице Николая Алексеевича; эта потеря всеми уже сознана, прочувствована и оплакана. Не буду я также говорить и об его поэтическом таланте и о заслугах его поэзии для русской литературы и жизни: эта заслуга в общих чертах также оценена всеми по достоинству; для подробной же и всесторонней оценки ее еще не настало время, потому что в настоящее время еще слишком сильны всякие личные чувства, и особенно чувство сожаления об утрате поэта, – что, конечно, не может благоприятствовать спокойному, холодному, беспристрастному, словом, основательному обсуждению…»