Книги, похожие на «Von Seven, Августейшее эхо»

В этой книге вы не найдете сказочных историй или причудливых строк. Простая и суровая жизнь послевоенного поколения, вот в чем черпала вдохновение автор. Это произведение, словно эмоциональный слепок времени, льет свет на черты человеческой натуры, над которыми время совсем не властно.

Прелестные, женственные, вдохновенные и наполненные искренними чувствами стихотворения Аллы Кречмер ждут своих индивидуальных читателей и поклонников. За кажущейся авторской лёгкостью при создании запоминающихся поэтических образов стоит глубочайшая и трудоёмкая душевная работа. И Алла успешно справляется с такой работой, предоставляя понимающей аудитории возможности для яркого восприятия и высокого сопереживания.

Обложкою «Шестоднева» охватываются стихи, которые родились в очень разное время. Его старожилам более тридцати лет. Как здорово отличался тогда мир от нынешнего. Как, впрочем и «я» записывающего. (Уверен, что настоящие стихи мы не «сочиняем» – они приходят. И позволяют себя сфотографировать. Или не позволяют.) А новоселам «Шестоднева» не больше года.Он выстроен симметрично. Шесть полностью завершенных циклов по девять стихотворений в каждом. Цифры 9 и 6 есть близнецы-перевертыши. Согласно Русской Северной Традиции (смотрите работы Логинова и Виольевой) шесть – это число вообще, а девять есть число мудрецов, поэтов и богословов. Я предпочитаю называть это последнее числом бога Бармы – покровителя всех поэтов.Один из моих читателей сравнил – шутки ради, конечно же – «Шестоднев» с произведением Данте. «Божественная Комедия» великого флорентийца включает, как известно, 3 части по 33 песни в каждой. Об этом Данте специально замечает в последней песне «Чистилища»: «счет положен изначала». Мое произведение несопоставимо не только по грандиозности (это очевидно), но также и потому, что я никакого счета не полагал а просто: шло время, и стихотворения постепенно сами собой выстраивались в устойчивые когорты. Когда шесть раз практически без какого-либо моего вмешательства сложилось по девять, я понял, что это знак и передо мною – книга. (Циклы с другим числом стихотворений в нее не вошли.)Откуда пришло название? Однажды я раскрыл книгу святителя Василия Великого «Беседы на Шестоднев» и увидел, что она содержит этих бесед ровно девять. И я воспринял это тоже как знак. Я верю в судьбу, и в знаки, и вообще во всяческое такое. Но остается вопрос: не многое ли берет на себя поэт, который называет книгу стихов таким образом, что чувствуется намек на текст, глаголающий о сотворении мира?Уверен: каждый, у кого живая душа, знает – хотя бы кое-что, приблизительно – о сотворении мира. По крайней мере – мира своего внутреннего. Пишущим же стихи такое должно быть вдвойне понятно. В никео-цареградском символе веры (V в.) Бог именован Поэтом (ποιητ) земли и неба. «Дни» моего Шестоднева представляют собой, таким образом, некоторые этапы, стадии сотворения мира внутреннего. Надеюсь, что сотворение это происходило больше по воле Бога, нежели по личному произволу. По крайней мере, я рад, что существуют стихотворения, представляющие собою хронику этого таинственного процесса.Бог отдыхал в седьмой день, как это говорит Библия. Предание же повествует о том, что завершением Творения сделается восьмой. И общее число дней тогда станет равным числу креста животворящего православного. Поэтому и книга «Шестоднев» имеет раздел «Начало восьмого дня». Она содержит поэму «Главы из Иоанна», которую одобрил настоятель московского Спасо-Преображенского храма, что в Кадышах. Надеюсь, что и другие стихотворения книги представляют собой скорее разговор души с Богом, нежели ее реакцию на мир сей.

Сейчас наступил век, когда мы стали все больше замечать, что нет как раньше любви между братьями, когда чужд товарищ товарищу, когда совсем перестали почитать старых родителей, но все-таки мне хочется писать философские стихи, я ощущаю себя как бы потомком людей золотого поколения со спокойной и ясной душой. Наитие приходит ко мне из глубины веков, как говорил Такахама Кёси: «Чувства скрыты в глубине: и влагой, звуками, мелодией проступают на поверхности стихов».

«Человек рожден для счастья как птица для полета» — писал великий романтик Максим Горький. Новая книга Елены Суриной — об этом…