Книги, похожие на «Йенс Андерсен, Астрид Линдгрен. Этот день и есть жизнь»

Книга дневниковых записей и писем 1818–1820 годов выдающегося датского языковеда Расмуса Кристиана Раска (1787–1832) уникальна. Автор по пути в Персию и Индию, куда направлялся с научной целью, прожил больше года в Петербурге, побывал в Москве и проехал без всякого сопровождения до Астрахани. Беседуя с людьми разных сословий, он узнал страну, можно сказать, изнутри. Публикуемые материалы впервые переведены на русский язык и по-новому открывают для нас Россию александровской поры. Они содержат живые зарисовки быта Петербурга и других российских городов, размышления о русской жизни и русском языке, колоритные портреты российских ученых того времени.

В 50-е гг XX века в Брюсселе возник крошечный христианский центр «Жизнь с Богом», которому суждено было оказать огромное влияние на судьбы христианства в советской и постсоветской России.Его история – порождена жертвенным и неустанным трудом нескольких людей: Ирины Михайловны Посновой, о. Антония Ильца и о. Кирилла Козины. Первая – русская, дочь знаменитого историка Церкви, двое других – священники словенской национальности, решившие трудиться на русской ниве, чтобы сохранить и поддержку веру в обществе воинствующего безбожия. До последних дней их характеризовала глубокая любовь и высокая оценка русской культуры и русского христианства. И ради этого они сумели издать и тайно переправить за железный занавес сотни тысяч книг.Их устремленность – актуальная сегодня как никогда – была служением религиозному возрождению России, а также, в не меньшей мере, веянием многовекового взыскания единства христианского мира.

«„История моего знакомства с Гоголем“, еще вполне не оконченная мною, писана была не для печати, или по крайней мере для печати по прошествии многих десятков лет, когда уже никого из выведенных в ней лиц давно не будет на свете, когда цензура сделается свободною или вовсе упразднится, когда русское общество привыкнет к этой свободе и отложит ту щекотливость, ту подозрительную раздражительность, которая теперь более всякой цензуры мешает говорить откровенно даже о давнопрошедшем. Я печатно предлагал всем друзьям и людям, коротко знавшим Гоголя, написать вполне искренние рассказы своего знакомства с ним и таким образом оставить будущим биографам достоверные материалы для составления полной и правдивой биографии великого писателя. Это была бы, по моему мнению, истинная услуга истории русской литературы и потомству…»