Книги, похожие на «Serge Петров, Антипикап»

В загробный мир люди попадают по разным причинам, но чаще всего - это естественная смерть. Или нет? Главные герои - молодые люди, рано лишившиеся своей жизни и попавшие в промежуточный пункт между жизнями. Им предстоит просто дождаться своей очереди на следующую жизнь, однако до этого надо как-то скоротать время.

Боги Рим и Канн не лишены чувства юмора. Недаром же они остановили свой взор на горожанах Одессы. А занимаются они тем, что проверяют чувства людей на прочность. И когда им удается рассорить или даже разлучить влюбленных, они от души радуются своим успехам. Но если там, высоко в небе, веселятся боги, значит на Земле грустят люди, Сергей и Татьяна, богами избранные. Эта история окутывает туманом романтичности, хитросплетениями и непрекращающейся интригой до самого окончания.

Когда близнецы встречаются, то это всегда к проблемам. А если они полные противоположности друг друга, то тогда мир переворачивается с ног на голову. Эдвард, рассудительный и дотошный близнец, подкинул большой сюрприз своему брату. Теперь Гарри придётся жить по правилам маленького городка. Было бы просто, если бы не встреча с матерью, наглая девчонка Джози и работа, к которой не привык Гарри. Ему придётся сложно, но именно трудности помогают ему найти любовь и самого себя. Книга содержит нецензурную брань.

«Очередь» – первая опубликованная книга Владимира Сорокина – увидела свет в 1985 году в Париже в издательстве «Синтаксис». В ней, как и в ранних рассказах автора, отчетливо видны черты грядущего эксперимента над русской прозой, в ходе которого традиционные жанры, сюжеты и персонажи подвергнутся радикальной трансформации.В романе, полностью состоящем из прямой речи, очередь – метафора человеческой жизни вообще. Деликатно, не докучая назиданиями – напротив, развлекая приключениями героев, – «Очередь» учит, что для достижения цели почти всегда нужны иные усилия, чем те, что мы прикладываем, да и цель мы никогда не видим ясно. Бесконечный разговор едва знакомых между собой людей неслучайно назван романом: каждая реплика, как в большом прозаическом нарративе, добавляет штрих к портрету эпохи и в то же время повисает в воздухе, принадлежит всем – и никому.