Книги, похожие на «Валерий Вячеславович Бодров, Аномалия»

Для оформления обложки использована иллюстрация с сайта Canva, автор Marketplace Designers. Проснувшись утром, героиня понимает, что город опустел. Привыкая к новым условиям, девушка старается выжить и упорядочить реальность вокруг себя, записывая свои воспоминания в дневник, переживая заново сложные взаимоотношения с матерью. По ночам героиню мучают кошмары: она видит психиатрическую больницу, где ее окружают незнакомые люди. Разобраться в том, что происходит, девушка не может, пока однажды не находит девочку по имени Софи, которая помогает ей понять саму себя и всё происходящее.

«Когево» — фантасмагория, стоящая на стыке сказки и технотриллера. Это — первая работа Светланы Мурси-Гудёж в крупной форме. Светлана описывает жанр «Когево» как «солнечную готику». Действие повести происходит в Когевском Эллипсе — месте на Перекрестке миров. В «Когево» вы услышите отголоски ранней прозы М.А.Булгакова, романов Курта Воннегута и Братьев Стругацких — любимых писателей, повлиявших на мироощущение Светланы Мурси-Гудёж.

Рассказ - посвящение одному городу и многим людям. Я просто взял своего негероя - и провел по некоторым закоулкам наших ежедневных сцен – улицы, дома, дворы, офисы, соцсети и мессенджеры, торговые центры и супермаркеты, сауны и кабаки, прокуренные такси и пластиковые пальмы в номерах апартаментов. И по некоторым закоулкам душ хотел бы прогуляться. Но тут сложнее. Тут бахилы не наденешь. Мне очень нравится Слово. Слова из слов, игры слов, словотворчество, словоплетение и словоблудия. Веретена, узоры, паутинки, нитки, кружева, узелки на память – всё из слов. Содержит нецензурную брань.

Новые приключения Амриса и Кан-Гиора в мире разумных грибов! Как они там оказались? И как им теперь выйти из этой ловушки? Зубодробительные артефакты грибной планеты значительно влияют на восприятие и могут поставить в тупик любого космического волонтера, но наши герои находят разгадку. Также читателя ждет параллель с рассказом "Безымянное", ведь Кан-Гиор продолжает творить себя как глубокого художника, а Амрис - как маркетолога широкого контекста. Не остается без внимания и романтическая линия, получившая в этом рассказе новые горизонты и надежду. Третий рассказ второго тома.