Книги, похожие на «Анна Данилова, Женщина-ветер»

Детектив в настоящем времени, наполненный персонажами, которые кажутся реальными и живут в Москве нашего времени, написанный с полным и доскональным знанием предмета изнутри. Расследование преступления, попавшее на первые полосы газет и наполнившее сети интернета, лишает покоя не только опытного и измученного следователя, кажется навсегда лишившегося отпуска, но и массу людей, так или иначе причастных к этому странному убийству, в котором непредсказуемыми сетями оказались опутаны и втянуты в жесткий сюжет и муж любовницы жертвы, и супруга с ее любовником, их дети, родственники, сотрудники, соседи, обитатели чудовищной свинофермы и, казалось бы, посторонние люди, волею жребия, оказавшиеся на пути следования машины чудовищного рока. Как часто спасение невиновного может зависеть от внимательного взгляда человека, не пожалевшего немного времени в поисках улик и доказательств. Не закоснелость души, чуткость, сердечное и участливое отношение, отзывчивость и простая забота о близком вкупе с профессионализмом следователя и адвоката обязательно приведут к спасительным результатам. И другой насущный вопрос ставится в повествовании: всегда ли оправдана безграничная жертвенная и слепая родительская любовь, не стоит ли задуматься об этом некоторым лицам, пока не стало слишком поздно и страшная действительность, ломая судьбы и жизни, ведомая вседозволенностью, не вступила в свои права.

В пригородном лесопарке школьники наткнулись на труп мужчины. Убитый почему-то был в накидке с крестом. В груди зияла кровавая рана, а рядом лежала замшевая перчатка. Что это? Дуэль двадцать первого века? И кому пришло в голову играть в мушкетеров?.. Частный детектив Татьяна Иванова, приступившая к расследованию, считает, что ни о какой дуэли не может быть и речи. Ведь мужчину не закололи шпагой. А пронзили обычной железной арматурой. Оригинальное орудие убийства и не менее оригинальная инсценировка… Остается только найти убийцу. Кто он – романтическая натура, поклонник Александра Дюма, или человек, далекий от романтики, которому что смерть, что жизнь – все одно…