Книги, похожие на «Наталья Андреевна Букрина, Анатомия обмана»

Девушка, которую встречает Влад, вернувшись в деревню, не совсем обычна. Но не азарт движет им, когда он осмеливается нарушить запрет, который установил её суровый и безжалостный отец…

Еще до рождения несчастья посыпались на её голову. Несколько переездов, потеря друзей, раскрытие правды о её отце, предательство: одно за другим сваливалось на хрупкую девочку. И она перестала верить в счастье. Сможет ли Настенька найти того, кто заменит ей всех на свете и избавит от одиночества, которое преследует очень долго? Читайте в книге «Настенька. Одиночество — это состояние души» и узнаете.

Действие повести происходит в тяжёлые послевоенные годы, когда не все ещё раны зажили, когда не утихли отзвуки предвоенных репрессий, когда из далёких колымский лагерей возвращаются политзаключённые, осуждённые как враги народа. Через всё прошли главные герои повести, но не ожесточились, не стали жёлчными, недобрыми. Несмотря на трудности, главным в их жизни остаётся понимание, уважение, любовь. Любовь — на все времена.

Что в реальной жизни, не в сказке может превратить Золушку в Принцессу? Как ни банально, то же, что и в сказке: встреча с Принцем.Вера росла любимой внучкой и дочкой. В их старом доме в Малаховке всегда царили любовь и радость.Все закончилось в один миг – страшная авария унесла жизни родителей, потом не стало деда.И вот – счастье. Роберт Красовский, красавец, интеллектуал стал Вериной первой любовью, первым мужчиной, отцом ее единственного сына.Но это в сказке с появлением Принца Золушка сразу становится Принцессой. В жизни часто бывает, что Принц не может сделать Золушку счастливой по-настоящему.У Красовского не получилось стать для Веры Принцем.И прошло еще много лет, прежде чем появилась другая Вера – по-настоящему счастливая женщина, купающаяся в любви второго мужа, который боготворит ее, готов ради нее на любые безумства.Но забыть молодость, первый брак, первую любовь – немыслимо. Ведь было счастье, пусть и недолгое.И, кто знает, не будь той глупой, горячей, безрассудной любви, может, не было бы и второй – глубокой, настоящей. Другой.