Книги, похожие на «Александр Амфитеатров, Александр Иванович Чупров (II)»

«Мы собрались сегодня, чтобы почтить память незабвенного в летописях нашей академии её мудрого и любвеобильного отца ректора прот. А. В. Горского по поводу исполнившагося двадцатипятилетия со дня его кончины. Выступая пред Вами с моим кратким словом, невольно воспоминаю с благодарным чувством истинно-отеческую любовь и попечение о мне прот. А. В. Горского в течении моего почти четырехлетнего приготовления к академической кафедре…»

Майя Плисецкая, выдающаяся русская балерина, сказала при знакомстве Анатолию Собчаку: «Вы, наверное, самый красивый руководитель Петербурга за всю его историю». Действительно, родившийся в далекой Чите и выросший в узбекском Коканде, он словно был создан, чтобы возглавить самый культурный город России и один из самых красивых городов мира. Интеллигентный, статный, с прекрасным чувством юмора и вкуса, Собчак задал планку на много лет вперед — недосягаемый эталон градоначальника.

Шариков не настолько плох, профессор Преображенский не настолько хорош, как это принято думать; рукописи горят, Мастер с Маргаритой обретают в загробной жизни отнюдь не покой — это и многое другое узнает читатель из новой книги поэта и писателя Ю. Лифшица. Неординарные размышления автора, расходящиеся с общепринятыми трактовками, переданы легко, остроумно, изысканно и увлекательно. В оформлении обложки использована иллюстрация художника Александра Курочкина, выполненная им по просьбе автора.

«Лермонтов – писатель, которому не посчастливилось ни в количестве монографий, ни в истинной любви потомства: исследователи немножко дичатся Лермонтова, он многим не по зубам; для „большой публики“ Лермонтов долгое время был (отчасти и есть) только крутящим усы армейским слагателем страстных романсов. „Свинец в груди и жажда мести“ принимались как девиз плохенького бретерства и „армейщины“ дурного тона. На это есть свои глубокие причины, и одна из них в том, что Лермонтов, рассматриваемый сквозь известные очки, может быть понят , не иначе. С этой точки зрения Лермонтов подобен гадательной книге или упоению карточной игры; он может быть принят как праздное, убивающее душу „суеверие“ или такой же праздный и засасывающий, как „среда“, „большой шлем“…»