Книги, похожие на «Афанасий Бычков, А. П. Чехов. «В сумерках». Очерки и рассказы»

«Трудно сказать, начиная разбор нового произведения г. Тургенева, что более заслуживает внимания: само ли оно со всеми своими достоинствами, или необычайный успех, который встретил его во всех слоях нашего общества. Во всяком случае, стоит серьезно подумать о причинах того единственного сочувствия и одобрения, того восторга и увлечения, которые вызваны были появлением „Дворянского гнезда“. На новом романе автора сошлись люди противоположных партий в одном общем приговоре; представители разнородных систем и воззрений подали друг другу руку и выразили одно и то же мнение. Роман был сигналом повсеместного примирения…»

«…Что Ф. В. Булгарин большой логик, об этом нету спора; но судить логически и судить истинно – две вещи разные; посему нимало не думая состязаться с почтенным автором «Выжигиных» на поприще мышления, я все-таки попытаюсь опровергнуть его силлогизмы силлогизмом моей собственной фабрики. Цель моего возражения не та, чтобы убедить Фаддея Венедиктовича в ложности его мнения; нет, моя цель гораздо выше: польза науки (логики) и польза публики. Людям мыслящим не должно скрывать новых, светлых и высоких истин, ибо это замедлило бы ход человечества на пути к совершенству. Итак, приступаю…»

В современной России дело с литературными премиями обстоит не очень хорошо. Вернее, они существуют, но не несут требуемого от них определяющего значения. Каждая из них — своё собственное направление, выбирающее литературу по заранее заданным условиям. Поэтому, дабы помочь читателю ориентироваться в мире российских литературных премий, выпущено данное издание. Первоначально взяты для рассмотрения лауреаты следующих премий: Русский Букер, Национальный бестселлер, Ясная поляна, Большая книга и НОС.

«Я понимаю ваше огорчение. До сих пор вы жили довольно покойно; хотя читатель и видел, что в вас есть что-то уморительное, что вы пропагандируете отчасти розовую магию, отчасти столоверчение, но как назвать это уморительное, какое имя присвоить его усердным производителям, не знал или затруднялся. Вас называли почвой, но это было слишком много и серьезно для вас, потому что вы не стоили и такого названия; затем назвали вас «птицами», сидящими в роще и мирно толкующими, но это было слишком неопределенно, потому что птицы бывают разные, даже умные и полезные, к коим вас, конечно, нельзя причислить…»

«Литературные события у нас редки. Литература наша кругообращается в явлениях, подходящих под статью обыкновенных, ежедневных происшествий. Эти явления скользят по вниманию читающей публики, не прорезывая глубоких следов в общественном мнении. Разве только в чресполосном владении журналистов возникают по сему случаю тяжбы, обращающие на себя, и то мельком, взоры одних литературных присяжных, или экспертов; впрочем, и в таком случае также трудно сквозь шум, крики и брань понятых вникнуть, о чем идет дело, и удостовериться, есть ли действительно дело в споре…»