Книги, похожие на «Михаил Веллер, А может, я и не прав»

В каждом номере мы знакомим читателей с яркими и талантливыми писателями и поэтами, публикуем новые творения уже именитых литераторов современности.С первых страниц задаём громкий и мощный аккорд: выпуск открывает культовая личность – Роман Сенчин. И удерживаем эту планку на высоком уровне на протяжении всего выпуска.Он получился богатым на прозаические и поэтические произведения. Авторский состав «Российского колокола» (выпуск 1–2) – блестящий и творчески одарённый. У многих из них за плечами опыт издания собственных книг, сотрудничество с крупными издательствами, неоднократные публикации в России и за рубежом. Есть в нём и работы писателей, которые ещё не имеют «багажа» из напечатанных книг и многочисленных публикаций в ведущих литературных изданиях. Их произведения вы вряд ли найдёте в Интернете… Но эти личности достойны пристального внимания и читательского интереса. Ведь «Российский колокол» диктует моду в мире современной литературы. Мы помогаем писателям раскрыть талант и заявить о себе, завоевать интерес у читателей и закрепиться в литературных кругах.Приятного чтения.

*НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ВЕЛЛЕРОМ МИХАИЛОМ ИОСИФОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ВЕЛЛЕРА МИХАИЛА ИОСИФОВИЧА.Эта книга включает в себя «роман-инструкцию» о писательской судьбе и профессии, о становлении характера молодого художника и овладении им секретами литературного мастерства, «Мое дело». И рядом с ним – лекции и мастер-классы, прочитанные Михаилом Веллером в самых престижных университетах мира.

Эта книга подтверждает свое название и рассказывает о трудностях, которые сопровождают работу начинающего автора. Боязнь чистого листа, комплекс самозванца, творческий кризис, — проблемы растут снежным комом, а цель все дальше. Ведь даже если эту книгу удастся написать, то кто ее прочтет?

Легко ли убить собственный литературный персонаж? И что делать, если этот персонаж — восьмилетняя девочка, которая никак не хочет умирать несмотря на то, что ее смерть изначально запланирована в сюжете? Столкнувшись с такой проблемой, автор начинает понимать, что считаться писателем и быть им — разные вещи.

Роман-фантазия. Что делать, если невозможно отличить, где фантазия переходит в реальность и наоборот? И что должен чувствовать тот, кто из простого автора превращается в автора новой версии бытия, когда в качестве отклика на любую его мысль, любое слово или действие рушатся города и возникают неожиданные персонажи?