Книги, похожие на «Мила Романова, 5 + 7: сожженные письма»

Я чувствую… а значит, я живу! Страдаю, сочиняю и творю, Скучаю, ненавижу и люблю, Мечтая о безумном рандеву. Я говорю с собой наедине. Ночами совесть любит говорить, Пытается меня оповестить, Что я бываю грешная вдвойне. Я человек, мне свойственно грешить. Ведь я живу всего один лишь раз. Вся наша жизнь один сплошной показ, Где можем мы мечты осуществить. Я верю. Я стремлюсь и я дышу! В стремлении все цели — пустяки. Я счастлива на зло и вопреки. Я чувствую… а значит, я живу! Книга содержит нецензурную брань.

Он за гениев почитал Шекспира, Моцарта, Микеланджело, Ван Гога, Достоевского, Рембо и отчего-то Витгенштейна. Хотя каким образом Витгенштейн затесался в эту компанию, Макс отказывается объяснять, он прочитал только половину трактата философа, занес того в неоспоримые гении и тем остался доволен. Таким образом, всего их было восемь. Включая Макса. Картина на обложке: Базельская Пляска Смерти, копия Д. Р. Фейерабенда, 1806, Базельский исторический музей. Содержит нецензурную брань.

И я прекрасно помню тот момент, когда решился написать эту книгу, точно, подобно, как то, что сегодня лил весь день дождь, был уверен, это все будет не о любви, собирая по малейшим земляным крошкам слова, истории, я уверял себя — не о любви. Здесь было все, посрамленные гибели, в которых я проявил себя совсем незаурядным палачом, пророческие вечера, туманные, с оттенком запачканных надежд, на надежды больше! Книга содержит нецензурную брань.